Илья Лагутенко: романтик и «креативный дипломат»

Альбом «Морская» группы «Мумий Тролль» в моей личной подростковой аудиотеке был в количестве 2 штуки. Потому что первая кассета (а в далеком 1997 году это были именно кассеты) сильно поцарапалась от частого перемещения из плеера в домашний магнитофон, и мой внутренний эстет протестовал против того, чтобы пленка с любимой музыкой хранилась в неидеальном корпусе. Выкинуть поврежденную кассету после покупки новой у меня не поднималась рука – собственно, поэтому их было две. Если «Морская» – манифест поколения, то я самый что ни на есть стандартный представитель этого поколения…

Какое это было поколение? Пожалуй, первое. Первое амбициозное и первое алчущее. Нам казалось, что мы очень умные и всё-всё понимаем. Дерзкое поколение, уверенное, что покорить мир своим талантом так же просто, как залить «Ролтон» кипятком (мы его тогда ели на обед, возвращаясь из школы и не желая есть приготовленный мамой вчерашний суп, и причем считали «Ролтон» очень вкусной и крутой штукой, особенно если есть его сухим, как чипсы). Я помню, что моим самым любимым занятием и пагубной страстью было смотреть музыкальные каналы. Причем больше всего я любила немецкий канал VIVA: я не понимала ни слова, но виджеи были такими яркими, такими веселыми, они так запросто общались со звездами – я натурально залипала. Я ела свой «Ролтон» и смотрела один за другим клипы новых артистов и «вечную классику». Я мечтала снимать клипы или хотя бы рекламу, организовывать концеры, да блин я сама хотела петь в рок-группе и дружить со всеми самыми классными музыкантами середины и конца 90-х! Потом в нашем телевизоре появилось русскоязычное MTV. И во всей транслируемой тогда полифонии (часто какофонии) сильно выделялся мяукающий голос Илья Лагутенко. Он был очень другим, а быть другими тогда впервые захотелось всем молодым людям огромного только-только «пост» советского пространства. Родителям нашим было страшно отличаться, бабушкам и дедушкам такое вообще в голову не приходило, а вот нам захотелось. Мы не знали, как, но мы верили, что всё возможно. У многих из нас получилось перевернуть пару-тройку миров с ног на голову, а в некоторых генетический страх перед голодом и переменами победил. Вот такое это было поколение. Первое алчущее, первое возомнившее, первое поверившее и первое нырнувшее в омут.

Ниже идет короткий текст разговора с повлиявшим на меня музыкантом. Мне не нравится этот текст. Потому что Илья Лагутенко для меня – одна из четырех самых значимых музыкальных фигур, и мне представлялся наш разговор совсем иначе. Это заочная «беседа» (письменные вопросы и письменные ответы), которая нужна была для промотирования американского тура. Дежурная, холодная, совсем не глубокая. Но я верю (и знаю!), что однажды мы с Ильей встретимся лично – и вот тогда у нас получится отличный разговор, а у меня выйдет отличный текст.

Мне не нравится это интервью, но я оставлю его здесь как напоминание себе о том, какой я была во времена, когда в плеере играла одна из двух кассет с альбомом «Морская».

В связи с двадцатилетним юбилеем альбома «Морская» в разговорах или текстах о вас часто употребляется определение «культовый»: культовый альбом культовой группы, которую создал культовый Илья Лагутенко. Скажите, вам нравится это определение? Получаете ли вы от этого удовольствие?
Мне определенно льстит такой статус, но я не собираюсь чересчур серьезно об этом рассуждать. Сейчас альбом «Морская» называют манифестом целого поколения, а 20 лет назад все журналисты и критики нас наперебой именовали выскочками и группой-однодневкой, прочили скорое забвение. Но его величество время распорядилось иначе, как мы видим. И многие песни, которые я написал еще подростком, до сих пор не потеряли своей актуальности. А ответственности, конечно, прибавилось – за тех, кто рядом.

Вы стремились к такой высоте или все «получилось само»? Вы вообще верите, что что-то возможно «само»?
«Само», конечно, вряд ли. Все-таки для любого успеха важны упорство, трудолюбие, вера в свои силы, терпение, талант, совпадение по времени и множество других космических факторов. Очень трудно все это просчитать 

Почему, на ваш взгляд, какие-то артисты, композиции или альбомы становятся культовыми, а другие нет?
В связи с вышеуказанным. Больше по космическим факторам, конечно

Хотелось ли вам хотя бы раз вернуться во времена, когда ни о вас лично, ни о группе «Мумий Тролль» никто не знал? Есть ли какая-то романтика в том, чтобы пока не быть знаменитым, но сильно стараться стать?  
Я, собственно, никогда не ставил перед собой цели как-то специально стать знаменитым и извлекать из этого какую-то пользу. Романтика в том, чтобы сделать то, что нравится, делом своей жизни.

Интересно спросить вас о современной романтике – вы ведь ответственны за нее. Что такое быть романтичным сегодня, в 21 веке? Вы сами являетесь романтическим героем (в литературоведческом смысле) или романтиком? 
Все гораздо проще. Моя романтика взялась не из литературоведческих источников, а больше от музыкальной субкультуры «новых романтиков» 80-х. Именно тогда я увлекся идеей создания рок-группы и мне нужно было найти отправную точку для самоидентификации. С годами моя романтика стала просто сродни «пороку вечного мечтателя». Но меня это не пугает. В этом я весь.

Если бы можно было взять и снова пережить какой–то момент жизни, какой бы вы выбрали для повторения?
Я не склонен оглядываться назад и впадать в ностальгические воспоминания. Мне лишь иногда становится несколько не по себе, что когда-то не хватило времени, чтобы с той или иной идеей можно было бы поработать дольше. Если бы я мог управлять временем, было бы продуктивнее. Я также жалею, что не сохранил много собственных ранних записей, тех, что были до «Мумий Тролля».

С некоторых пор вы живете в Лос-Анджелесе. Если принять за аксиому, что пространство, в котором творит художник, влияет на его творчество, то как влияет Лос-Анджелес на вас? 
Лос-Анджелес – очень специфический город, он не обязан быть любимым, тут действительно есть место и «разбитым надеждам» и «котлу» , где варится масса креативных идей и встречаются самые разные люди. Из этих встреч выстраиваются дальнейшие проекты – гораздо быстрее, чем во многих городах мира. Весь это вечный «rat race» вкупе с привычным мне с детства на Дальнем Востоке Тихим океаном и есть то пространство, которое влияет на меняя. Многим может показаться странным, но Лос-Анджелес научил меня быть более дисциплинированным. Особенно в деловых отношениях.

А расскажите о родном Владивостоке в трех словах. Какой это город?
Город вечного потенциала.

Вы всегда жили и сейчас живете у «большой воды». Смогли бы вы жить в каком-то совершенно безводном городе?
Я вырос на берегу Тихого океана, и, как почти каждый дальневосточный школьник, мечтал быть капитаном дальнего плавания. Есть уважение к стихии и океан, безусловно, дает энергию и возможность отвлечься от суеты. Мне он нужен рядом, поэтому я не могу подолгу быть там, где «большой воды» нет.

В последнее время вы с успехом проявили себя в новых творческих ипостасях. Как кинематографист, сняв «музыкальную фантасмагорию» под названием «Sos Матросу!». Как дизайнер, выпустив лимитированную коллекцию с Гошей Рубчинским. Также вы руководите фестивалем V–Rox во Владивостоке и были куратором фестиваля Far From Moscow в Лос-Анджелесе. Вам явно многое интересно и, что важнее, у вас многое получается. Вы чувствуете себе потенциал или вы скорее экспериментируете в разных сферах? Талантливый человек талантлив во всем – это о вас? Или вы просто не боитесь пробовать, рисковать и искать? Для того, чтобы все везде успевать, какие качества важны?
Сейчас такое время, что музыкантам (да и не только) приходится осваивать «смежные профессии», и это один из способов достичь именно того результата, который ты себе придумал. Правда, иногда это отнимет довольно много времени и сил. Скажем, когда мы приступали к фильму «SOS Матросу!», я не предполагал, что процесс пост-продакшена растянется на 5 лет… А что касается моего участия в организации фестивалей, то уже не первый год я являюсь куратором музыкальной программы Piena Svetki в Риге, а осенью 2017-го принимал участие в реализации проекта «Русские Сезоны» в Японии и фестиваля Far From Moscow. Мне кажется важным заниматься «креативной дипломатией»: современных россиян очень плохо знают в мире, просто потому, что им лень выйти из своей крепости. Я думаю, это неправильно и пытаюсь найти единомышленников, кому интересно все-таки не судачить на скамейке во дворе, а стать полноправной частью планеты.

Что для вас идеальный отдых?
Главное, чтобы семья была рядом, еще, если можно – океан. И чтоб не звонили с плохими новостями

Какие современные технологии вас приводят в восторг? Есть ли у вас какие-то дерзкие планы по применению высоких технологий в своей творческой деятельности (в любом из направлений, в котором вы работаете)?
Я много времени посвятил изучению виртуальной реальности в попытках связать новые технологии блокчейна с прослушиванием музыки. Пока есть лишь теоретические наработки, мы до сих пор не нашли возможности реализовать это для массового потребителя.

Есть ли что-то, чему вы всегда мечтали научиться, но все никак не выдавалась возможность?
Я всегда хотел стать океанским шкипером, настоящим капитаном парусного судна. Уже многие годы это остается моей нереализованной мечтой. Я начинал много лет назад, но так и не «находил» достаточного количества миль.

Если бы у вас была возможность записать дуэт с любым музыкантом из всех когда-либо живших или ныне живущих на планете, вы кого бы выбрали и почему?
Мне больше нравится наблюдать за различными интерпретациями и реинкарнациями песен «Мумий Тролль» – среди них попадаются весьма любопытные. Например, пару лет назад корейская девичья группа Infinity Of Sound сделала свою версию песни «Дельфины» – они исполнили ее на национальных корейских инструментах в новой аранжировке. В планах на будущее – коллаборации с несколькими молодыми американскими рэп-артистами. Это столкновение двух разных миров сулит интересный творческий потенциал.

Какие книги повлияли на вас больше всего?
«Музыка бунта» Феофанова и «Буржуазная массовая культура» Кукаркина – благодаря этим книгам, будучи советским подростком, я окунулся в мир поп-арта и поп-музыки, очень странным, конечно, образом. Но если отбросить весь идеологический мусор, то это было довольное здравое введение в мир современной поп-культуры, откуда мне никак не выбраться до сих пор

Верите ли вы в гороскопы?
Не верю, но читаю.

Если бы вы могли обладать какой-то одной сверхспособностью, какую бы вы выбрали?
Меня вдохновляет возможность телепортации.

Какую кухню вы предпочитаете?
Современную тихоокеанскую во всех ее географических проявлениях

Самое важное, чему вы хотели бы научить своих детей?
Доверять своей интуиции.

---

Вопросно-ответная часть материала подготовлена для eventcartel.com в рамках кампании по промотированию тура МТ в США